Именно с матерью маленький Петр Чайковский прошел первые шаги своего музыкального образования, она показала ему ноты и научила правилам игры на фортепиано...

Александра Андреевна родилась в Петербурге в семье крупного таможенного чиновника Андрея Михайловича Ассиера и дочери дьякона Екатерины Михайловны Поповой. Ее отец, католик французского происхождения, приехал в Россию из Пруссии. Приняв русское подданство, он, благодаря своему образованию, прекрасному знанию иностранных языков, а также связям, вскоре занял заметное положение и дослужился до чина действительного статского советника.

Мать Александры Андреевны умерла, когда девочке было шесть лет, и отец поместил ее в Училище женских сирот (впоследствии Патриотический институт), где она получила блестящее по тем временам образование: Училище было одним из лучших учебных заведений в Петербурге, там преподавали замечательные учителя, в том числе известный в пушкинских литературных кругах преподаватель русской словесности П.А.Плетнев.

Она хорошо играла на фортепиано и обладала приятным голосом.

В октябре 1833 года Александра Андреевна вышла замуж за Илью Петровича Чайковского. Их семейные отношения были исключительно гармоничны. Основу их счастливого брака составляли взаимное уважение и понимание внутреннего мира друг друга - не случайно их дети сохранили на всю жизнь память о родительском доме, его атмосфере счастья и уюта и глубоко пережили в июне 1854 года преждевременную утрату матери, причиной которой была холера. Влияние Александры Андреевны на супруга было большим, он подчинялся ей во всем, что не было связано с его службой. Однако ум, природный такт и уважение к Илье Петровичу помогали ей делать это влияние незаметным для окружающих.

Модест Ильич Чайковский вспоминал о своей матери: "В противоположность своему супругу Александра Андреевна в семейной жизни была мало изъявительна в теплых чувствах и скупа на ласки. Она была очень добра, но доброта ее, сравнительно с постоянной приветливостью мужа ко всем и всякому, была строгая, более выказывавшаяся в поступках, чем на словах.<...> Для домашних нужно было совершить поступок в самом деле предосудительный, чтобы Илья Петрович, изменяя своей обычной приветливости, вышел из себя, и тогда он, как это бывает с очень мягкими людьми, становился грозен. Наоборот, нужно было очень много, чтобы заставить Александру Андреевну выйти из обычно холодно-строгого отношения к окружающим и вызвать ласку, но тогда не было пределов счастья для лица, удостоившегося ее".

Именно с матерью маленький Петр прошел первые шаги своего музыкального образования, она показала ему ноты и научила правилам игры на фортепиано, любила петь.

Отношения между детьми были также очень сердечными. С восторгом десятилетний Чайковский сообщал о рождении своих братьев-близнецов: "Я их уже видел несколько раз; но каждый раз, как я их вижу, мне кажется, что это ангелы, которые спустились на землю." Однако в жизни семьи Чайковских случилось страшное горе: от холеры умерла мать, Александра Андреевна Чайковская. Петру Ильичу было 14 лет. Его младшим братьям-близнецам чуть больше 4. Огромное потрясение, оставившее след на всю жизнь, пережил будущий композитор. В своих письмах в разные годы Чайковский с горечью вспоминал это страшное детское потрясение, наложившее отпечаток на всю его дальнейшую судьбу.

Фактически с момента кончины матери у Петра Ильича возникло замечательное чувство ответственности за судьбу младших братьев, забота об их воспитании и просто участие. Примечательно, что сам Петр Ильич писал: "Моя привязанность к этим двум человечкам с каждым годом делается все больше и больше. Я внутренно ужасно горжусь и дорожу этим лучшим чувством моего сердца. В грустные минуты жизни мне только стоит вспомнить о них - и жизнь делается для меня дорога. Я по возможности стараюсь для них заменить своею любовью ласки и заботы матери <...> и, кажется, мне это удается."

В свою очередь, Модест Ильич вспоминал об этом периоде своей жизни так: "Самый мудрый и опытный педагог, самая любящая и нежная мать не могла бы нам заменить Петю <...> Все, что было на душе и в голове, мы могли поверять ему без тени сомнения. Влияние его на нас было безгранично, его слово закон, а между тем никогда в жизни далее хмурого лица и какого-то бичующего взгляда проявление строгости не заходило. И вот мы втроем составили как бы семью в семье. Для нас он был брат, мать, друг, наставник - все на свете".

...Впоследствии композитор признавался, что не может слушать без слез романс Алябьева "Соловей", так как его мелодия связана в его воображении с пением горячо им любимой, так рано ушедшей из жизни матери.

В 1878 году он писал в одном из писем: "Отрицая вечную жизнь, я вместе с тем с негодованием отвергаю чудовищную мысль, что никогда, никогда не увижу нескольких дорогих покойников. Я, несмотря на победоносную силу моих убеждений, никогда не помирюсь с мыслью, что моя мать, которую я так любил и которая была таким прекрасным человеком, исчезла навсегда и что уж никогда мне не придется сказать ей, что и после двадцати трех лет разлуки я все так же люблю ее..."

Источники: http://www.liveinternet.r>uusers/barucaba/post1273>09946